Каледин и его любовь генерал атаман. Алексей Максимович Каледин: биография. «наше положение безнадежно»

11 февраля (29 января ст.ст.) 1918 года, 100 лет тому назад атаман Всевеликого Войска Донского, генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин, отчаявшись поднять казаков на защиту родного Дона от большевистского нашествия, покончил с собой, став первым белогвардейским генералом, погибшим в Гражданскую войну.

Атаман Всевеликого Войска Донского Алексей Максимович Каледин

Когда погибает человек, достойный всяческого восхищения, это больно и обидно. Вдвойне обидно, если такой человек погибает при обстоятельствах, не позволяющих за него даже помолиться. Каледин - человек, безусловно достойный восхищения. "Светлым атаманом" называл его известный исследователь Белого Движения Андрей Кручинин. Он своими руками свёл счёты с жизнью. Что ж, имеет смысл разобраться, что заставило этого, безусловно, мужественного человека поступит именно так. И если уж не оправдать, то хотя бы попытаться понять.

Жизненный путь Алексея Максимовича до определённого периода напоминал путь большинства офицеров Русской Императорской Армии, вышедших из казачьего сословия. Он родился 12 октября 1861 года на хуторе Каледин станицы Усть-Хопёрской, в семье войскового старшины (казачье звание, соответствующее подполковнику в регулярных войсках). Отец оставил Алексею Максимовичу дворянское звание и неплохое наследство, но сам будущий атаман к благам века сего относился равнодушно. Характер будущего героя Войска Донского был замкнутым и немногословным, поэтому о его детских годах известно немногое. Однако известно, что будущего атамана ещё мальчишкой привлекала военная служба (тем более, что среди казаков она была потомственным занятием), он любил военные игры и нередко разыгрывал со своим друзьями-казачатами самые настоящие сражения по всем правилам полководческого искусства.

Каледин окончил Михайловскую военную гимназию, а затем - Константиновское военное училище в Петербурге. В то время (период правления Александра Освободителя) Константиновское училище считалось пехотным. Выбор такого учебного заведения был странен для казака, однако Алексей Максимович объяснил его стремлением после училища самому выбрать свою дальнейшую деятельность. Пехотный командир во все века считался общевойсковым, так что выпускник пехотного училища действительно мог самостоятельно определить сферу приложения своих сил и знаний. Отучившись положенные 2 курса, Алексей Максимович поступил на 3 год в Михайловское артиллерийское училище. По окончании его, в 1882 году будущий атаман производится в офицеры и направляется на службу в конную артиллерию Забайкальского казачьего войска. Почему не своего родного Донского? - спросите вы. Ответ прозаичен: офицер, направляющийся на службу в Сибирь или на Дальний Восток по законам Российской империи получал двойные прогонные - на обзаведение, что позволяло Каледину начать свою службу, не обременяя родителей своими материальными проблемами. Этой возможностью он и решил воспользоваться в полном соответствии с христианской заповедью о почитании родителей.

В 1886 году Алексей Максимович поступает в Николаевскую Академию Генерального Штаба, которую заканчивает в 1889 году по первому разряду с производством за успехи в учёбе в подъесаулы. Дальше были шесть лет службы в приграничном Варшавском военном округе, где Каледин многое сделал для укрепления приграничных крепостей на случай войны, назначение на тыловую должность в штаб Войска Донского в Новочеркасске (вот когда пришлось вернуться к родным донским казакам!), в 1903 - 1906 годах Алексей Максимович Каледин возглавляет Новочеркасское казачье училище, после чего снова возвращается в войсковой штаб с повышением - уже заместителем его начальника. Карьерный рост идёт своим чередом: в начале ХХ века Каледина производят в подполковники, затем - в полковники, а в 1910 году - в генерал-майоры. В отличие от многих других ветеранов Белого Движения, Каледин не принимал участия в Русско-Японской войне. Впрочем, в этот "мирный" период его биографии в его жизни таки произошло одно важное событие: в Варшаве будущий казачий атаман познакомился со швейцаркой Марией-Луизой Оллендорф. Между ними вспыхнуло горячее взаимное чувство - и, несмотря на разницу вероисповеданий, Каледин женился: в 1895 году Мария Оллендорф стала Марией Калединой. Теплоту своих отношений они сохранили до самого конца, Мария Петровна Каледина была среди тех, кто провожал трагически погибшего атамана в его последний путь.

А.М. Каледин с супругой Марией.

До конца Каледин-офицер, Каледин-военачальник раскрылся в период Первой Мировой войны, которую он встретил в качестве начальника 12-й кавалерийской дивизии. Незадолго до роковых событий Алексей Максимович получил очередной чин, став генерал-лейтенантом. В подчинении Каледина находились следующие полки: Стародубовский драгунский, Белгородский уланский, прославленный Денисом Давыдовым Ахтырский гусарский и 3-й Уфимско-Самарский казачий полк Оренбургского казачьего войска. Во главе этой дивизии Каледин принял участие в Галицийской битве в составе 8-й армии, которой командовал Алексей Брусилов. В дальнейшем, как мы увидим, фронтовые дороги будут постоянно сводить вместе этих двух полководцев, пока октябрьский переворот не проляжет между ними непреодолимым водоразделом.

Военный историк-белоэмигрант Антон Керсновский пишет о том, что работа 12-й кавдивизии была выше всяких похвал. Именно Стародубовские драгуны 12-й кавдивизии первыми вступили во Львов. Ахтырские гусары отличились в бою 13 августа у Демни, успешно выбив из этой деревни австрийских драгун, защищавших подступы к стратегически важной плотине. 29 августа 1914 года австро-венгры на какой-то момент сумели прорвать русский фронт, из-за чего в критическом положении оказалась 48-я пехотная дивизия. Чтобы вывести пехоту из-под удара Брусилов отдаёт жёсткий приказ, позднее вошедший во все учебники: "12-й кавалерийской дивизии - умереть. Умирать не сразу, а до вечера". Каледин спешил три полка и занял с ними жёсткую оборону, после чего предпринял атаку в конном строю силами Ахтырского гусарского полка. 48-я пехотная дивизия была спасена от разгрома. К слову, командовал этой дивизией никто иной, как Лавр Георгиевич Корнилов, которому суждено будет потом сыграть столь важную роль в судьбе атамана Каледина.

За Галицийскую битву Каледин был удостоен Ордена Святого Георгия IV степени. Следует отметить, что Алексей Максимович никогда не забывал, что полководца создают его бойцы. В атаку он не посылал, а водил свои войска. В минуты передышки - дотошно вникал в дела нижестоящих начальников, стараясь избежать самомалейших упущений. А ещё - очень страдал, когда вспоминал своих павших на поле боя сослуживцев, таких, как знаменитые братья Панаевы. В конце 1915 года, среди тостов и чествований он мог взять слово и начать говорить, что война предстоит ещё долгая и тяжёлая, бои - не менее кровопролитные, чем те, в которых русская армия успела побывать, что победу ещё надо заслужить. Он был серьёзен и вдумчив - и рядом с ним такими же серьёзными становились его офицеры, начиная чувствовать огромность стоящей перед ними задачи.

В 1915 году Каледин был ранен - настолько тяжело, что принуждён был оставить фронт и отправиться в госпиталь. Из госпиталя он вернулся уже не на дивизию, а на корпус. 20 марта 1916 года Каледин получает под командование 8-ю армию - ту самую, в составе которой он когда-то командовал дивизией. Каледин снова под командованием Брусилова - на Юго-Западном фронте, который возглавляет Алексей Алексеевич. Именно 8-й армии Каледина суждено было сыграть ключевую роль в знаменитом Брусиловском прорыве, добившись наибольших успехов, именно армия Каледина прорвала позиции австро-венгров в направлении на Луцк, обеспечив взятие этого города (почему Брусиловский прорыв именуется также Луцким). Примечательно, что Брусилов в своих воспоминаниях весьма критично отзывается о Каледине, бранит его за нерешительность. Впрочем, этому есть вполне логичное объяснение: Брусилов писал свои воспоминания, находясь на службе в Красной Армии, и то, что Каледин в роковом 1918 году сделал ощутимо противоположный выбор, не давало Брусилову возможности в условиях советской цензуры воздать ему должное.

Каледин (слева) и Брусилов (справа) на фронте Первой Мировой войны.
Фото 1916 года.

К несчастью, неудачные стратегические решения Ставки и пассивные действия других фронтов не дали возможности Брусилову до конца реализовать свой замысел. Наступление захлебнулось, снова начались изматывающие позиционные бои - на подступах к Ковелю. Каледин, разумеется, не имеет власти прекратить бессмысленные атаки, на которых настаивают из Могилёва. Всё, что он может - это перенести свой командный пункт в передовые окопы пехоты, чтобы разделить риск со своими подчинёнными, как он это делал раньше, в бытность начальником дивизии. В этот период в его письмах домой сквозит беспросветный пессимизм. Предупреждавший в 1915 году, что победы ещё надо заслужить, он теперь воочию видит, как победа ускользает из рук русской армии.

А потом была революция. Демократизация армии очень быстро привела к её деморализации. Войска замитинговали. Комитеты отказывались признавать власть командующих, выносили резолюции не наступать, сами же солдаты принялись активно брататься с неприятелем, получая в окопы германскую пропаганду: за братающимися немецкими солдатами зорко следили их командиры, а нередко под видом солдат и вовсе подходили высокие чины германского генштаба.

Каледин был в числе тех генералов, кто категорически не принимал революции. Тем не менее, во имя продолжения войны (напомню: войны не захватнической, не империалистической, как пустословили Ленин со товарищи, а Отечественной - ибо враг продолжал оккупировать значительные русские территории) Алексей Максимович присягнул временному правительству и первое время сохранял лояльность к нему. Однако работать в условиях диктата солдатских комитетов Каледин не смог. Попытавшись просто не замечать их - он нарвался на протест, Брусилов же фактически поддержал солдат-саботажников. Вердикт командующего фронтом гласил: "Каледин не понимает духа времени! Его необходимо убрать!" Сам же Алексей Максимович скромно напишет, что ушёл из-за конфликта с Брусиловым, который слишком отпустил поводья армии.

Сдав командование армией, Каледин отбывает в столицу, где до него доходят слухи о готовящемся на Дону избрании атамана. Первом за несколько сотен лет. Какой-то офицер доверительно сообщил Алексею Максимовичу, что главным претендентом на новый пост считают его, Каледина. Реакция генерала оказалась неожиданной: "Народ, Вы говорите? Донским казакам я готов отдать свою жизнь. Но то, что будет, это будет не народ. Будут советы, советики, комитеты, комитетики. Пользы быть не может". В этой реакции - весь Каледин и всё его отношение ко всевозможным выборным инстанциям. И в ней же, по сути, - вся идеология нарождавшегося Белого Движения, категорически не принимавшего идей либерализма, что бы ни вопили сегодня наши подзаборные "монархисты".

Впрочем, на юг Каледин всё-таки отправился - на лечение в Кисловодск. Путь его пролегал через Новочеркасск, где донское казачество пыталось в условиях падения монархии организовать свою жизнь на... нет, не на новых, а на старых, традиционных для казаков началах. В мае 1917 года собрался Большой Войсковой Круг, председательствовать на котором пригласили влюблённого в казачью старину историка Митрофана Богаевского. Именно Богаевский и внёс на рассмотрение Круга кандидатуру Каледина, резонно полагая, что этот заслуженный генерал, увенчанный славой Галицийской битвы и Брусиловского прорыва, сможет объединить вокруг себя казачество. Идея Богаевского была встречена с энтузиазмом, и 16 июня представители всех окружных совещаний донского казачества обратились к Каледину с просьбой не отказываться от баллотировки. Генерала удалось уговорить - видя такую широкую поддержку со стороны казачества, он всерьёз поверил в возможность плодотворной работы на Дону, в возможность удержать Донское войско от развала, охватившего основную часть русской армии.

О том, как проходила церемония избрания Каледина атаманом и его вступление в должность, весьма подробно, хоть и не без ошибок в казачьей терминологии, генерал В.И. Гурко. Добавить к его рассказу можно разве что следующую подробность, заботливо сохранённую новочеркасской прессой и прекрасно характеризующую Каледина и его отношение к своей новой должности: «На кругу атаман выслушал приветствие старообрядца-начетника Кудинова и, благодаря за ласковое слово, подал ему руку. Тот ответил ему рукопожатием и вдруг, наклонившись, поцеловал руку атамана. Генерал А.М. Каледин наклонился тоже и в свою очередь поцеловал руку Кудинову. Круг разразился бурной овацией своему атаману». Старый казак спросил: «Не предашь?» Генерал Каледин, помолчав, твердо ответил: «Себя не предам». В своей торжественной речи при вступлении в должность атаман Каледин сказал: «В течение последнего месяца, беседуя со многими лицами, я слышал ото всех одно пожелание: чтобы поскорее были созданы условия для спокойной жизни, чтобы труд всех и каждого приносил бы пользу всей стране, чтобы свобода личности была действительно, а не только на бумаге, ограждена от всяких посягательств. Этим вопросом придется заняться в первую очередь», - и неожиданно закончил призывом: - «Не опускайте руки перед насильниками!» Как видим, Каледин снова озвучивает тезисы, ставшие впоследствии программными для Белого Движения. Он говорит о восстановлении порядка в охваченной анархией стране - и о противодействии тем, кто сеет эту анархию.

В свете таких его идей вполне логична активная поддержка, которую Каледин оказал генералу Лавру Корнилову в его деятельности по спасению армии и восстановлению дисциплины. Об отношении Каледина к корниловскому выступлению я уже имел удовольствие достаточно подробно. Стоит ли удивляться, что после провала корниловского "мятежа" временное правительство обрушило свои репрессии и на донского атамана. Тогда, в начале осени 1917 года, казаки встали на защиту Каледина и не допустили его преследования. Вероятно, именно по этой причине после Октябрьского переворота именно на Дон, к Каледину потянулись последние патриоты России, а Каледин - охотно дал приют бывшим корниловцам, позволив им формировать на казачьих землях Добровольческую армию для борьбы с большевизмом.

Лавр Георгиевич Корнилов и Алексей Максимович Каледин

Каледин предвидел, что будет трудно. И не скрывал, что казачество устало от войны. Тем не менее, формирование Добровольческой Армии он разрешил - а дальше смотрел сквозь пальцы, как добровольческое командование за бесценок или за водку скупает у казаков оружие. В отличие от большинства казаков, Каледин понимал, что пришедшие к власти большевики не оставят Донское войско в покое, что они наверняка попытаются - и очень скоро - переиначить жизнь казаков на свой социалистический лад. А ещё он видел, что Россия выходит из войны, оставляя в руках немецко-австрийских оккупантов обширные русские земли - и это накануне несомненной победы союзников по Антанте. Поэтому борьба против большевиков, и борьба вооружённая - как против агентов внешнего врага - была для него делом решённым.

На Дону складывается первое антибольшевистское правительство в форме триумвирата Корнилов - Алексеев - Каледин. На Корнилове - командование Добровольческой Армией, на Алексееве - финансовые и дипломатические вопросы, на Каледине - все проблемы, связанные с казачеством. Искал Каледин и контактов с оренбургским атаманом Дутовым, пытавшимся в это же самое время поднять оренбургских казаков. Ожидалось наступление дутовцев на Волгу. В голове Каледина начинает созревать стратегический план широкого антибольшевистского сопротивления: от Новочеркасска - на Харьков и далее на Киев, с опорой на Кубань и Терек как тыловые районы, одновременно Дутов развёртывает борьбу на Волге, опираясь на спокойное Уральское войско.

Увы, казаки, столь единодушно поддержавшие своего атамана в сентябре 1917-го, четыре месяца спустя не оказали ему ровным счётом никакой поддержки. Русская армия по приказу большевиков (вернее, их немецких хозяев) демобилизовывалась. Казачьи полки с фронта потянулись на Дон, неся с собой тлетворную социалистическую и пораженческую агитацию. На Дону явочным порядком стали возникать советы и ревкомы, а эти самозванные органы власти, в свою очередь - предъявлять ультиматумы атаману и войсковому правительству. Все воззвания к казакам успеха не имели - казачество упрямо тянулось по домам, оставаясь глухо к призывам встать на защиту старых донских вольностей. Случалось, что горсть белых добровольцев - вчерашних юнкеров и гимназистов - сдерживала наступление многократно превосходящих сил красной гвардии, в то время, как казаки сидели по своим куреням.

Большевики же, меж тем, осознав, какую опасность представляет для них нарождающийся на Дону альтернативный центр силы, приняли меры, стянув на Дон всё, что только можно было наскрести. И повели сразу с нескольких сторон наступление на Ростов и Новочеркасск. Противостояла им немногочисленная Добровольческая "армия" (не более дивизии мирного времени!) и разрозненные партизанские отряды идейных казаков во главе с Чернецовым, Дудоровым и ещё несколькими героями. 20 января 1918 года (старого стиля) отряд Чернецова терпит поражение от красноказаков Подтёлкова. Самого Чернецова большевики зверски убивают.

Чернецов Василий Михайлович - народный герой донского казачества.

28 января (старого стиля) Каледин предпринял последнюю попытку поднять казачество. В распространённом по его приказу обращении к казакам им жёстко ставились на вид многочисленные факты их недостойного, а то и прямо поведения . К азаки остаются глухи к этим призывам. По сути, Каледин оказывается заложником их пассивности. Он не может просто так сдать должность, как того в ультимативной форме требует Донревком во главе с Подтёлковым. Эту должность ему вручил Круг, единодушно избрав его атаманом. Своё атаманство он воспринимает, как и подобает настоящему христианину, не как честь, но как послушание, от которого просто так не откажешься. Но и сопротивляться давлению Донревкома, поддержанного столичными большевиками у него нет сил. Командование Добровольческой Армии ввиду невозможности отстоять Дон, начинает поговаривать об уходе на Кубань. Каледину предлагают уйти вместе с армией - но он не может этого сделать по той же самой причине, по которой не может выполнить требования Донревкома: власть ему вручил Круг как выразитель интересов всего казачества. Казачество ему доверилось . Подтёлков же и окружающие его крикуны-самозванцы избраны непонятно кем и выражают интерсы непонятно кого. Уступить им власть - значит предать доверие казачества, а на это Каледин пойти не способен. Даже преданный казачеством - он не может предать сам. "Не предашь?" - "Себя не предам". Уйти с армией Корнилова - по сути та же капитуляция перед Подтёлковым, оставление Дона на растерзание ревкому. Каледин мог бы просто плыть по течению, терпеливо ожидая трагической развязки, и принять мученическую кончину от рук большевиков. Так поступили его ближайшие соратники - Богаевский и Назаров. Но Каледин помнит, с каким энтузиазмом его упрашивали принять атаманскую насеку. И тогда в голове рождается страшный, невозможный план - но показавшийся ему единственно спасительным. Смерть атамана на своём посту должна напомнить казачеству о совести, о долге и чести, о старых традициях, успешно забытых в революционном угаре. Каледин идёт на смерть, как Матросов четверть века спустя, словно ложится на амбразуру людского равнодушия.

История донесла до нас его последние слова: "Господа, говорите короче. Время не ждёт. Ведь от болтовни Россия погибла". "Россия погибла!" - примечательная констатация, характеризующая отношение Каледина к большевистской власти. Каледин выходит в соседнюю комнату и там пускает себе пулю в сердце.

Атаман Каледин на смертном одре.

Если у Каледина действительно был расчёт пощёчиной собственного самоубийства пробудить в народе угасшую совесть, то этой цели он не добился. Казаки в основной своей массе остались пассивными зрителями захвата власти на Дону большевиками и расправы над преемником Алексея Максимовича - атаманом Назаровым. Они опомнились по весне - испытав на собственной шкуре все "прелести" большевистского владычества. И тем не менее. Самоубийц отпевать в Церкви не положено. И хоронят их за оградой кладбища. Но случай Каледина - особенный. Атаман совершил самоубийство не из малодушия - он сознательно пожертвовал собой, пожертвовал до конца, не только телом, но и бессмертной душой, ради спасения православного Тихого Дона и его вековых традиций, ради того, чтобы своей смертью пробудить казаков и тем самым избавить их от ужасов красного беспредела, а Россию - от владычества немецких наёмников. Если он даже заблуждался в своём выборе - то не достоин ли он восхищения даже в своём заблуждении?

Вечная память Вам, Алексей Максимович!

24 октября 1861 - 29 января 1918

российский военачальник, генерал от кавалерии

Правнук казака Максима Дмитриевича Каледина, внук майора Василия Максимовича Каледина, сын войскового старшины Максима Васильевича Каледина родился 12 октября 1861, на хуторе Каледи?н*, станицы Усть-Хопёрская Области войска Донского.

Ныне хутор Блинов Серафимовичский район Волгоградской области.

Биография

Начав образование в Усть-Медведицкой классической гимназии перешёл оттуда в Воронежскую военную гимназию. Окончил 2-е военное Константиновское и Михайловское артиллерийское училища. Закончил образование в Николаевской Академии Генерального штаба по 1-му разряду с причислением к Генеральному штабу.

Проходил службу в Российской армии на офицерских должностях с 1 сентября 1879 по 25 октября 1917.

18 июня (2 июля) 1917 года Войсковым Кругом Донского Казачьего войска был избран Донским Войсковым Атаманом.

Из послужного списка: выпущен офицером в Конно-артиллерийскую батарею Забайкальского Казачьего Войска. На службу вступил 1 сентября 1879 года.

Занимал должности:

Командир взвода Коно-артиллерийской казачьей батареи (с 1 сентября 1879),
Командир эскадрона (1890 год (?) - цензовое годовое командование),
Старший адъютант штаба 6-й пехотной дивизии (с 26 ноября 1889),
Обер-офицер для поручений штаба 5-го армейского корпуса (с 27 апреля 1892),
Помощник старшего адъютанта Штаба Варшавского военного округа (с 12 октября 1892),
Старший адъютант Войскового Штаба Войска Донского (с 14 июля 1895),
Штаб-офицер при Управлении 64-й пехотной резервной бригады (с 5 апреля 1900),
Начальник Новочеркасского Казачьего Юнкерского Училища (с 25 июня 1903),
Помощник Начальника штаба Войска Донского (с 25 августа 1906),
Командир 2-й бригады 11-й кавалерийской дивизии (с 9 июня 1910),
Командир 12-й кавалерийской дивизии (с октября 1912 по 16 февраля 1915, тяжело ранен в строю),
Командир 12-го армейского корпуса (с августа 1915),
Командующий 8-й армией (с апреля 1916),
В резерве Верховного Главнокомандующего (с 5 мая 1917).

Присваивались воинские звания:

Хорунжий (август 1879),
Сотник (7 августа 1882),
Подъесаул (10 апреля 1889),
Штабс-капитан генерального штаба (г.ш.)(26 сентября 1889),
Капитан г.ш. (21 апреля 1891),
Подполковник г.ш. (6 декабря 1895),
Полковник г.ш. (6 декабря 1899),
г.ш.Генерал-майор (31 мая 1907),
г.ш.Генерал-лейтенант (1914),
Генерал от кавалерии (август 1915).

С октября 1918 до 1920 года Донской политехнический институт в Новочеркасске носил имя атамана А. М. Каледина.

Военачальник

Высшим достижением его как военачальника считается Брусиловский прорыв в мае 1916 г., когда армия генерала Каледина наголову разбила 4-ю австрийскую армию и в течение 9 дней продвинулась на 70 верст вперед.

Донской атаман

К Февральской революции Каледин отнесся отрицательно. Алексей Брусилов , характеризуя Каледина, отмечал, что он «потерял сердце и не понимает духа времени». Каледин отказался выполнять распоряжения Временного правительства о демократизации в войсках и был отстранен от командования армией, не получив нового назначения. Весной 1917 уехал на Дон, в конце мая участвовал в Новочеркасске в работе Донского Войскового Круга. Уступив уговорам казачьей общественности, согласился на избрание войсковым атаманом. Каледин стал первым выборным атаманом войска Донского после того, как в 1709 выборность была упразднена Петром I. Осознавая свое положение, Донской атаман отмечал: «…Я пришёл на Дон с чистым именем воина, а уйду, быть может, с проклятиями».

Каледин Алексей Максимович (24 октября 1861 - 29 января 1918) - российский военачальник, генерал от кавалерии.

Праправнук казака Максима Дмитриевича Каледина, внук майора Василия Максимовича Каледина, сын войскового старшины Максима Васильевича Каледина родился 12 октября 1861, на хуторе Каледина, станицы Усть-Хопёрская Области войска Донского.

Начав образование в Усть-Медведицкой классической гимназии перешёл оттуда в Воронежскую военную гимназию, переименованную затем в Михайловский кадетский корпус. Окончил 2-е военное Константиновское и Михайловское артиллерийское училища. Закончил образование в Николаевской Академии Генерального штаба по 1-му разряду с причислением к Генеральному штабу.

Проходил службу в Русской армии на офицерских должностях с 1 сентября 1879 г. по 25 октября 1917.

18 июля (2 июля) 1917 года Войсковым Кругом Донского Казачьего войска был избран Донским Войсковым Атаманом.

Из послужного списка:
Выпущен офицером в Конно-артиллерийскую батарею Забайкальского Казачьего Войска. На службу вступил 1 сентября 1879 г.

Занимал должности:
Командир взвода Коно-артиллерийской казачьей батареи (с 1 сентября 1879 г.), Командир эскадрона (1890 год (?) - цензовое годовое командование), Старший адъютант штаба 6-й пехотной дивизии (с 26 ноября 1889 г.), Обер-офицер для поручений штаба 5-го армейского корпуса (с 27 апреля 1892 г.), Помощник старшего адъютанта Штаба Варшавского военного округа (с 12 октября 1892 г.), Старший адъютант Войскового Штаба Войска Донского (с 14 июля 1895 г.), Штаб-офицер при Управлении 64-й пехотной резервной бригады (с 5 апреля 1900 г.), Начальник Новочеркасского Казачьего Юнкерского Училища (с 25 июня 1903 г.), Помощник Начальника штаба Войска Донского (с 25 августа 1906 г.), Командир 2-й бригады 11-й кавалерийской дивизии (с 9 июня 1910 г.), Командир 12-й кавалерийской дивизии [с октября 1912 г. по 16 февраля 1915 г. (тяжело ранен в строю)], Командир 12-го армейского корпуса (с августа 1915 г.), Командующий 8-й армией (с апреля 1916 г.), В резерве Верховного Главнокомандующего (с 5 мая 1917 г.).

Присваивались воинские звания:
Хорунжий (август 1879 г.), Сотник (7 августа 1882 г.), Подъесаул (10 апреля 1889 г.), Штабс-капитан генрального штаба (г.ш.)(26 сентября 1889 г.), Капитан г.ш. (21 апреля 1891 г.), Подполковник г.ш. (6 декабря 1895 г.), Полковник г.ш. (6 декабря 1899 г.), г.ш. Генерал-майор (31 мая 1907 г.), г.ш. Генерал-лейтенант (1914 г.), Генерал от кавалерии (август 1915 г.).

В 1903-1906 - начальник Новочеркасского юнкерского училища. В 1906-1910 - помощник начальника Донского войска, затем командир бригады 11-й кавалерийской дивизии. Во время Первой мировой войны командовал 12-й кавалерийской дивизией, 12-м армейским корпусом, 8-й армией. Как строевой командир отличался скрупулёзностью и личной храбростью. Генерал А. И. Деникин отмечал, что Каледин не посылал, а водил войска в бой. Высшим достижением его как военачальника считается Брусиловский прорыв в мае 1916 г., когда армия ген. Каледина наголову разбила 4-ю австрийскую армию и в течение 9 дней продвинулась на 70 верст вперед.

К Февральской революции Каледин отнесся отрицательно. Алексей Брусилов, характеризуя Каледина, отмечал, что он «потерял сердце и не понимает духа времени». Каледин отказался выполнять распоряжения Временного правительства о демократизации в войсках и был отстранен от командования армией, не получив нового назначения. Весной 1917 уехал на Дон, в конце мая участвовал в Новочеркасске в работе Донского Войскового Круга. Уступив уговорам казачьей общественности, согласился на избрание войсковым атаманом. Каледин стал первым выборным атаманом войска Донского после того, как в 1709 выборность была упразднена Петром I. Осознавая свое положение, Донской атаман отмечал: «…Я пришёл на Дон с чистым именем воина, а уйду, быть может, с проклятиями».

14 августа 1917 в речи на Московском Государственном совещании потребовал в целях доведения войны до победного конца поставить армию вне политики, запретить митинги и собрания в воинских частях, упразднить все Советы и комитеты выше полковых, а компетенцию оставшихся ограничить хозяйственными вопросами, дополнить декларацию прав солдата декларацией его обязанностей, решительными мерами поднять дисциплину на фронте и в тылу. Поддержал августовское выступление генерала Корнилова. 1 сентября 1917 военный министр Александр Верховский приказал арестовать Каледина, однако Войсковое правительство отказалось выполнить приказ и 4 сентября Александр Керенский его отменил при условии «ручательства» Войскового правительства за Каледина.

25 октября 1917 года Алексей Максимович Каледин выступил с обращением, в котором объявил захват власти большевиками преступным, и заявил, что впредь до восстановления законной власти в России Войсковое правительство принимает на себя всю полноту власти в Донской области. 27 октября объявил в Области военное положение и пригласил в Новочеркасск членов Временного правительства и Временного Совета Российской республики («Предпарламента») для организации борьбы с большевиками. 2 ноября на Дон приехал бывший Главнокомандующий русской армией, генерал М. В. Алексеев. Каледин сочувственно отнесся к его просьбе «дать приют русскому офицерству», однако, учитывая резко негативные настроения казачества по отношению к Временному правительству, просил Алексеева не задерживаться в Новочеркасске более недели.

26 ноября 1917 года власть в Ростове и Таганроге захватили большевики. Каледину, по его словам, «было страшно пролить первую кровь», однако он все-таки решил вступить в вооруженную борьбу. Поскольку казаки поначалу не желали ввязываться в бои, ген. Каледин был вынужден обратиться за помощью к ген. Алексееву. После этого «Алексеевская организация» (с 27 декабря 1917 - Добровольческая армия) была легализована, а ген. Каледин вместе с генералами Алексеевым и Корниловым образовали триумвират, в котором Каледину принадлежала вся полнота власти в Донской области.

Общественные деятели, приехавшие на Дон, обвиняли донское правительство в медлительности и политиканстве; однако вряд ли правительство и донской атаман могли проявить решительность в ситуации, когда, по свидетельству Алексеева, «идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков», которые «глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов - буржуазии и интеллигенции…».

Чуть ли не единственной военной силой Атамана оставался партизанский отряд, состоящий преимущественно из учащейся молодёжи и сформированный есаулом (вскоре полковником) Чернецовым - до гибели последнего 21 января 1918 г.

28 января 1918 ген. Корнилов известил Каледина о решении отвести Добровольческую армию на Кубань, поскольку в условиях наступления красных и при отсутствии поддержки со стороны казачества ей грозит гибель. 29 января Каледин собрал заседание правительства, на котором сообщил о решении командования Добровольческой армии и о том, что для защиты Донской области от большевиков на фронте нашлось лишь 147 штыков. Он также заявил, что в таких условиях слагает себя полномочия войскового атамана.

В тот же день генерал Каледин покончил с собой выстрелом в сердце. В своем предсмертном письме генералу Алексееву он объяснил свой уход из жизни «отказом казачества следовать за своим атаманом».

Алексей Каледин был женат на гражданке французского кантона Швейцарской Конфедерации Марии Гранжан (Марии Петровне), прекрасно владевшей русским языком и бывшей большой русской патриоткой. У них был единственный сын, в возрасте 11 лет утонувший во время купания в р. Тузлове. Имени не сохранилось.

Прадед Атамана Максим Дмитриевич Каледи?н, казак станицы Усть-Хопёрской, Усть-Медведицкого округа, имевший двух сыновей, Василия и Семёна, жил на хуторе Каледи?н на реке Цукане а 30-ти верстах от станицы.

Дед Атамана майор Василий Максимович, соратник Атамана графа М. И. Платова, участник Отечественной войны 1812 года вернулся из Франции на Дон в 1815 году инвалидом, потеряв ногу. Имел четыре сына: Максима, Прохора, Емельяна и Евграфа, а так же дочь Анну.

Отец Атамана Максим Васильевич, участник Севастопольской обороны, вышел в отставку войсковым старшиной(казачий подполковник) и поселился в станице Усть-Хопёрской, где на Дону у него была водяная мельница. Имел три сына и две дочери: Василия, Алексея, Мелентия, Анну и Александру.

Старший брат Атамана Василий Максимович, окончивши Усть-Медведицкую классическую гимназию и Артиллерийское училище, служил в Донской артиллерии, командуя 7-й Донской казачьей батареей а затем Донским артиллерийским дивизионом. Во время ПМВ командовал 12-м Донским казачьим полком и был награждён Георгиевским оружием. В романе «Тихий Дон», Шолохов, описывая службу Григория Мелихова в 12-м Донском казачьем полку, упоминает, что командиром полка был полковник Каледин. Это и был Василий Максимович Каледин - старший брат Атамана. Во время ГВ генерал-майор В. М. Каледин был управляющим Отделом Внутренних Дел в Атаманство генерала П. Н. Краснова.

Младший брат Атамана Мелентий, родившийся в 1875 году, окончивши Донской кадетский корпус(в составе 4-го выпуска) в 1893 году и Николаевское Кавалерийское училище в 1895 году, был зачислен 12 августа 1895 года в Донскую артиллерию. Умер в раннем возрасте сразу после производства в офицеры. По одним сведениям - застрелился, по другим - разбился, упав с лошади.

Сестра Атамана Анна, жившая в станице Усть-Хопёрская в доме отца, вышла замуж за Наследышева и её сын Николай был адъютантом Атамана и сопровождал его в поездке в августе - сентябре 1917 года по Донской области.

Сестра Атамана Александра вышла замуж за казака Торгового Общества, мануфактуриста П. Н. Шарапова и проживала в станице Федосеевской.

КАЛЕДИН, АЛЕКСЕЙ МАКСИМОВИЧ (1861–1918), российский военный и политический деятель, один из вождей Белого движения. Родился 12 (24) октября 1861 в станице Усть-Хоперская Области Войска Донского в семье казачьего полковника. Окончил Воронежский кадетский корпус (1875), Петербургское Михайловское артиллерийское училище (1882) и Николаевскую академию Генерального штаба (1889). Служил в Киевском военном округе. В 1903–1906 возглавлял Новочеркасское юнкерское училище. В 1906–1910 – помощник начальника штаба Войска Донского. В 1907 произведен в генерал-майоры. В 1910–1912 командовал бригадой 11-й кавалерийской дивизии, в 1912–1915 – 12-й кавалерийской дивизией.

Участник Первой мировой войны. Отличился в боях под Тарнополем в августе 1914. В феврале 1915, организовав упорное сопротивление австрийцам у села Беднары, сорвал их попытку захватить Галич. Получил тяжелое ранение, но уже в августе вернулся в строй, став командиром 12-го армейского корпуса. В 1916 произведен в генералы от кавалерии. В апреле 1916 назначен командующим 8-й армией. В мае 1916 сыграл решающую роль в Брусиловском прорыве, разгромив под Луцком 4-ю австрийскую армию. За боевые заслуги награжден Георгиевским оружием и орденами Св. Георгия 4-й и 3-й степени. Прозван «второй шашкой России».

Февральскую революцию встретил враждебно. Препятствовал демократизации армии и деятельности солдатских комитетов. В начале мая 1917 отстранен от командования и уехал на Дон. 17 (30) июня 1917 на Донском Войсковом Круге избран войсковым атаманом (первый выборный атаман со времен Петра I). Представлял российское казачество на Московском Государственном совещании (август 1917), где выступил с требованием продолжения войны до победы, упразднения советов и восстановления дисциплины в армии. Активно поддержал мятеж генерала Л.Г.Корнилова. 31 августа (13 сентября) 1917 Временное правительство издало указ о смещении его с должности и аресте. Однако твердая позиция Войскового правительства и Донского Войскового Круга, отказавшихся выдать своего атамана, заставила А.Ф.Керенского оставить указ без исполнения.

Решительно осудил Октябрьскую революцию. 25 октября (7 ноября) 1917, заявив о верности Временному правительству, принял на себя всю полноту государственной власти в Донской области. 26 октября (8 ноября) ввел на контролируемой им территории военное положение и приступил к ликвидации местных Советов. При нем Дон стал центром притяжения всех антибольшевистских сил; именно здесь в ноябре 1917 началось формирование Добровольческой армии (первоначально Алексеевской организации). 18 (31) декабря вместе с генералами М.В.Алексеевым и Л.Г.Корниловым возглавил Донской Гражданский Совет, созданный для руководства Белым движением на всей территории бывшей Империи и претендовавший на роль всероссийского правительства. С ним вступили в контакт страны Антанты, прислав в Новочеркасск своих представителей.

25 декабря 1917 (7 января 1918) большевики начали наступление на Донскую область. Все попытки Каледина поднять казачество на борьбу с ними оказались безуснешными: уставшие от войны казаки-фронтовики отказывались сражаться; Войсковое правительство раздирали межпартийные противоречия; рабочие промышленных центров края (Ростова, Таганрога, Батайска) симпатизировали Советской власти; «иногороднее» крестьянство не было удовлетворено сделанными ему уступками (широкий прием в казаки, участие в станичном самоуправлении, передача части помещичьих земель), требуя радикальной земельной реформы. Позиции атамана ослаблялись тем, что он, будучи приверженцем сохранения российской государственности, отказывался (даже в тактических целях) поддерживать сепаратистские тенденции, широко распространенные в среде казачества. 10–11 (23–24) января 1918 съезд казаков-фронтовиков по инициативе большевиков объявил о низложении Войскового правительства и о переходе власти на Дону к Донскому казачьему Военно-революционному комитету. 28 января (10 февраля) 1918 отряды красных заняли Таганрог и начали наступление на Ростов. Решение Алексеева и Корнилова увести Добровольческую армию на Кубань лишило Каледина последней надежды. 29 января (11 февраля) 1918 в Новочеркасске он сложил с себя полномочия войскового атамана и в тот же день застрелился. Его могила в ограде Димитриевской кладбищенской церкви была уничтожена большевиками. Существует легенда, что прах атамана тайно перенесли из Новочеркасска в одну из казачьих станиц.

Иван Кривушин

В Новочеркасске, в казачьей столице, родилась Белая армия, выступившая против советской власти. Почему в Новочеркасске? На просьбу «дать приют русскому офицерству», не желавшему подчиниться власти большевиков, откликнулся атаман Войска Донского Алексей Максимович Каледин.

Каледин с юности избрал военную стезю, окончил Николаевскую академию Генерального штаба. Сослуживцы считали его честным, смелым, упрямым и, может быть, несколько угрюмым. Насколько он был счастлив в военной карьере, настолько несчастлив в личной жизни. Его единственный сын в двенадцать лет утонул, купаясь в реке.

Первую мировую войну будущий атаман начал в роли командующего 12-й кавалерийской дивизии. Он был ранен, награжден. Командуя 8-й армией, участвовал в знаменитом Луцком прорыве, который при советской власти стал именоваться Брусиловским (поскольку генерал Брусилов перешел на сторону советской власти).

Каледин писал жене:

«Ты знаешь, как я всегда сердился, когда ты (еще до войны) начинала мечтать о моей карьере, повышении и т.д. Разве, милая, недостаточно того, что судьба нам послала? Не следует ее искушать и говорить еще о чем-нибудь… Мое имя, сделавшее всероссийский шум, скоро совершенно забудется. Я не буду в претензии, лишь бы Бог дал мне успешно выполнить мою задачу (даже маленькую) до конца и лишь был бы общий успех наших армий. Поэтому, дорогая, мечтай только об этом и, пожалуйста, не возмечтай, что твой муж какая-то особая птица, а ты, его жена, важная дама».

Каледин спокойно перенес отречение императора и февральскую революцию, но переживал распад вооруженных сил. Сдал свою армию генералу Лавру Георгиевичу Корнилову и вернулся на Дон.

БОЛЬШОЙ ВОЙСКОВОЙ КРУГ

События на Дону развивались не в пользу Советской власти. В 1917 году донское казачество пыталось отгородиться от остальной России. После почти двухсотлетнего перерыва 26 мая в Новочеркасске собрался Большой войсковой круг — один делегат избирался от пяти тысяч населения или от пятисот казаков-фронтовиков.

При царях воинская повинность казачества компенсировалась определенными привилегиями, в первую очередь казаков щедро наделяли плодородной землей, что вызывало зависть соседей-крестьян и переселенцев. Из-за земли здесь и воевали, поскольку на нее претендовало и местное малоземельное крестьянство — почти миллион человек, а главное, крестьяне-переселенцы, которые перебирались на Дон из других регионов страны. Казаки называли их иногородними и отказывали им в праве на постоянное жительство и на землю, переселенцы могли быть либо арендаторами, либо батраками.

Большой войсковой круг отверг претензии соседей-крестьян на передел угодий: «Земля принадлежит казакам!» Иногородних насчитывалось от восьмисот тысяч до миллиона. Они ненавидели казаков и приняли самое деятельное участие в кампании расказачивания. В Новочеркасске Каледина уговорили выдвинуть свою кандидатуру в войсковые атаманы. Казаки встретили прославленного генерала аплодисментами и охотно за него проголосовали.

СТАЛИН ПРОТИВ КАЗАКОВ

27 декабря в Смольном нарком по делам национальностей Иосиф Сталин первым декларировал политическое недоверие большевиков к казакам. Ему поручили принять делегацию донцов, которые не желали конфликтовать с Москвой и прямо спросили: что именно советская власть ставит в вину атаману Каледину?

— Каледин организует контрреволюционные силы, — объяснил Сталин, — не пропускает грузов хлеба и угля, вносит расстройство в хозяйственную жизнь страны, то есть наносит самый чувствительный удар революции.

Казаки обратили внимание советского наркома на то, что Каледин избран «не буржуями и мироедами, а трудовым казачеством», которому, выходит, Советская власть объявляет войну.

— Мы стараемся объяснить трудовому казачеству, куда ведет его Каледин, — хладнокровно отвечал Сталин. — Но история знает, что иногда убеждаешь-убеждаешь друзей, а они не понимают. Нам приходится бить Каледина, а рикошетом и трудовое казачество.

Казаки обещали, что они сами наведут порядок на Дону, и просили не присылать из Москвы карательные отряды.

— Вы, господа, не представляете никакой силы, — отверг это предложение Сталин, — следовательно, нет никаких гарантий, что ваше обещание устранить контрреволюционное гнездо на Дону будет исполнено. А потому отозвать посланные против Дона войска и прекратить начатую борьбу мы не можем.

Атаман Каледин согласился принять русское офицерство, и на Дон со всей страны устремились офицеры, кадеты, юнкера. Недавний верховный главнокомандующий российской армии генерал от инфантерии Михаил Алексеев первым приехал в Новочеркасск. Он обещал сформировать Добровольческую армию, которая восстановит в России законную власть.

В распоряжении генерала Алексеева не было никаких средств. Человек, который еще недавно распоряжался миллиардным военным бюджетом великой державы, хлопотал, бегал по всему городу, чтобы найти десяток кроватей, несколько пудов сахара, обогреть, накормить и приютить бездомных офицеров.

В Новочеркасске в ноябре была сформирована первая часть Добровольческой армии — сводная офицерская рота. В декабре образовали еще несколько офицерских рот, которые впоследствии развернули в батальоны.

Восхищавшаяся Белой армией Марина Цветаева писала:

Не лебедей это в небе стая:

Белогвардейская рать святая…

Старого мира — последний сон:

Молодость — Доблесть —

Вандея — Дон…

И в словаре задумчивые внуки

За словом «долг» напишут слово «Дон».

27 декабря, в тот самый день, когда Сталин в Смольном обещал «бить Каледина», первые офицерские формирования стали называться Добровольческой армией. Хотя какая это была армия — всего несколько тысяч человек! Без денег, оружия и амуниции.

Атаман Каледин отправил казачьи части в Ростов, чтобы навести в городе порядок. Ростовчане восторженно встречали атамана. Его автомобиль проехал по Большой Садовой улице через ликующую толпу. Каледин сидел молча, погруженный в свои мысли. Автомобиль остановился, и атаману устроили овацию — цветы, крики.

Каледин сделал властный жест, и толпа затихла.

— Не надо устраивать мне оваций, — сказал он. — Я не герой, и мой приезд не праздник. Не счастливым победителем въезжаю я в ваш город. Пролилась кровь — и это не повод для радости. Мне тяжело. Я всего лишь исполняю свой гражданский долг.

Казаки считались оплотом царского трона, но оказались настроены очень революционно. Они вовсе не были едиными, их раздирали противоречия между казачьей массой и казачьей аристократией, между радикально настроенными жителями Верхнего Дона и более умеренными жителями Нижнего Дона.

Генералы надеялись превратить юг России в антибольшевистский оплот. Верили в монархические настроения казаков, готовились к походу на Москву. Но казаки не собирались втягиваться в большую политику, в дела, далекие от их нужд.

«НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ БЕЗНАДЕЖНО»

29 января 1918 года в своем кабинете в Атаманском дворце Каледин сказал членам правительства:

— Наше положение безнадежно. Население не только не поддерживает нас, оно враждебно к нам. У нас нет сил и нет возможности сопротивляться. Я не хочу лишних жертв и кровопролития, поэтому слагаю с себя полномочия атамана.

«Боевой генерал, который, не колеблясь, посылал десятки тысяч людей на верную смерть, сам оказался душевно неспособен к самой жестокой войне, войне гражданской, — писал известный публицист Петр Струве. — Я эту неспособность к гражданской войне прочел на лице Каледина с потрясающей ясностью в том незабываемом для меня последнем заседании Донского правительства».

Каледин покончил с собой 29 января 1918 года в 14 часов 32 минуты. В маленькой комнате своего брата Василия на железной койке. Атаман оставил генералу Алексееву горькое предсмертное письмо:

«Вы отчаянно и мужественно сражались, но не учли того обстоятельства, что казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему лавры победы, а когда дело осложняется, то они видят в своем вожде не казака по духу и происхождению, а слабого предводителя своих интересов и отходят от него.

Так случилось со мной и случится с Вами, если Вы не сумеете одолеть врага; но мне дороги интересы казачества, и я Вас прошу щадить их и отказаться от мысли разбить большевиков по всей России. Казачеству необходимы вольность и спокойствие; избавьте Тихий Дон от змей, но дальше не ведите на бойню моих милых казаков».

Трагедия Каледина состояла в том, что Дон за ним не пошел. Но надо отдать ему должное — он предпочел умереть сам, нежели отдавать приказы убивать других, чем с таким удовольствием занимались многие вожди Гражданской войны.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ:

спор о революции вовсе не окончен и сто лет спустя!