Как называется значимая подробность являющаяся средством. Учитель литературысдает егэ. Типичные вопросы по драматическим произведениям

– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.

– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.

– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.

Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.

– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец... Что? как ты его находишь?

– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он внушительно.

– Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?

– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.

– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку?

– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый в тёмный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.

Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, – руку, казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать».

Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил её обратно в карман.

– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?

– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного.

(И. С. Тургенев, «Отцы и дети»)

Среднее общее образование

УМК под ред. Б. А. Ланина. Литература (10-11) (баз., углуб.)

Литература

Задание №5 ЕГЭ по литературе

Предлагаем вашему вниманию разбор 5 задания по литературе к ЕГЭ-2019 с подробными комментариями эксперта.

Разбор заданий демоверсии ЕГЭ-2019 по литературе

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–9.

– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.

– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.

– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.

Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.

– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец... Что? как ты его находишь?

– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? -проговорил он внушительно.

– Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?

– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.

– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку?

– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый в тёмный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.

Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями – руку, казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское «shakehands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать». Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил её обратно в карман.

– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?

– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного.

(И.С. Тургенев, «Отцы и дети»)

Анализ результатов ЕГЭ по литературе показывает, что трудности возникают при выполнении заданий, требующих знания содержания произведений художественной литературы (имен персонажей, названий мест события, значимых деталей и т.п.), а также заданий на установление различных соответствий: между персонажами и их характеристиками, авторами и названиями их произведений, героями и их репликами. Это объясняется недостаточным вниманием к самому художественному тексту при подготовке к экзамену. Нередко школьники пытаются подменить чтение полного текста литературного произведения знакомством с материалами, содержащими общие сведения о его сюжете и поэтике или сжатый пересказ, а также обращением к экранизациям и театральным постановкам.

Поэтому при подготовке к ЕГЭ по литературе необходимо акцентировать внимание на основных знаниях о литературном произведении, касающихся:

Жанровой разновидности и родовой принадлежности произведения.
Наличия эпиграфов и посвящений.
Принадлежности произведения к определенному литературному направлению.
Расстановки образов в сюжетной линии.
Особенностей конфликта произведения, основной темы и идеи произведения.

В конечном итоге чтение учащимися литературных произведений должно быть направлено на построение системы образов персонажей. Необходимо уметь ориентироваться в героях, особенностях их взаимодействия друг с другом, выделять конфликтные ситуации, так как именно они определяют проблематику художественного произведения.

Задание 5

Как называется значимая подробность, являющаяся средством художественной характеристики (например, отмеченные автором балахон Базарова и английский сьют Павла Петровича)?

Разбор задания

Подсказкой при выполнении этого задания является слово «подробность». Запомните, если в задании встречается слово «подробность» – значит речь идёт о художественной детали.

Деталь – это важный и значимый инструмент построения образов; это подробность, которая несет огромную идейно-эмоциональную и смысловую нагрузку. Виртуозно данные элементы использовали не все писатели. В своем творчестве активно их применяли Николай Васильевич Гоголь, Антон Павлович Чехов и другие художники слова.

Существует несколько классификаций этого элемента. Например, отечественный литературовед и филолог Андрей Борисович Есин в своей книге «Литературное произведение» выделяет три большие группы деталей: психологические, описательные, сюжетные.

Ответ : деталь.

В книге содержатся материалы для успешной сдачи ЕГЭ: краткие методические комментарии по всем темам, задания разных типов и уровней сложности, тренировочные варианты ЕГЭ, словарь литературоведческих терминов, а также ответы ко всем заданиям. Учащимся не придется искать дополнительную информацию в Интернете и покупать другие пособия. В данной книге они найдут все необходимое для самостоятельной и эффективной подготовки к экзамену.

Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картузи встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.

– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.

– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами.

– Вот кстати и Прокофьич.

– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?

– Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?

– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного

Вопрос 5:

Как называется значимая подробность, являющаяся средством
художественной характеристики (например, отмеченные автором
базаровский балахон и английский сьют Павла Петровича)?

Объяснение:

Для ответа на этот вопрос вначале, внимательно прочитайте вопрос, в вопросе есть подсказка «значимая подробность, являющаяся средством художественной характеристики «. Знание терминологии данного в кодификаторе поможет вам при ответе на этот вопрос.

Ответ : деталь

КИМ ЕГЭ 2016 (досрочный период)

– …Нил Павлыч, а Нил Павлыч! как его, джентльмена-то, о котором сообщили давеча, застрелился-то на Петербургской?
– Свидригайлов, – сипло и безучастно ответил кто-то из другой
комнаты.
Раскольников вздрогнул.
– Свидригайлов! Свидригайлов застрелился! – вскричал он.
– Как! Вы знаете Свидригайлова?
– Да… знаю… Он недавно приехал…
– Ну да, недавно приехал, жены лишился, человек поведения
забубённого, и вдруг застрелился, и так скандально, что представить нельзя…
оставил в своей записной книжке несколько слов, что он умирает в здравом рассудке и просит никого не винить в его смерти. Этот деньги, говорят, имел.
Вы как же изволите знать?
– Я… знаком… моя сестра жила у них в доме гувернанткой…
– Ба, ба, ба… Да вы нам, стало быть, можете о нём сообщить. А вы и не подозревали?
– Я вчера его видел… он… пил вино… я ничего не знал.
Раскольников чувствовал, что на него как бы что-то упало и его
придавило.
– Вы опять как будто побледнели. У нас здесь такой спёртый дух…
– Да, мне пора-с, – пробормотал Раскольников, – извините,
обеспокоил…
– О, помилуйте, сколько угодно! Удовольствие доставили, и я рад
заявить…
Илья Петрович даже руку протянул.
– Я хотел только… я к Заметову…
– Понимаю, понимаю, и доставили удовольствие.
– Я… очень рад… до свидания-с… – улыбался Раскольников.
Он вышел, он качался. Голова его кружилась. Он не чувствовал, стоит ли он на ногах. Он стал сходить с лестницы, упираясь правою рукой об стену.
Ему показалось, что какой-то дворник, с книжкой в руке, толкнул его, взбираясь навстречу ему в контору, что какая-то собачонка заливалась-лаяла где-то в нижнем этаже и что какая-то женщина бросила в неё скалкой и закричала. Он сошёл вниз и вышел во двор. Тут на дворе, недалеко от выхода, стояла бледная, вся помертвевшая, Соня и дико, дико на него посмотрела. Он остановился перед нею. Что-то больное и измученное
выразилось в лице её, что-то отчаянное. Она всплеснула руками.
Безобразная, потерянная улыбка выдавилась на его устах. Он постоял, усмехнулся и поворотил наверх, опять в контору.Илья Петрович уселся и рылся в каких-то бумагах. Перед ним стоял тот
самый мужик, который только что толкнул Раскольникова, взбираясь по лестнице.
– А-а-а? Вы опять! Оставили что-нибудь?.. Но что с вами?
Раскольников с побледневшими губами, с неподвижным взглядом тихо приблизился к нему, подошёл к самому столу, упёрся в него рукой, хотел что-то сказать, но не мог; слышались лишь какие-то бессвязные звуки.
– С вами дурно, стул! Вот, сядьте на стул, садитесь! Воды!
Раскольников опустился на стул, но не спускал глаз с лица весьма
неприятно удивлённого Ильи Петровича. Оба с минуту смотрели друг на друга и ждали. Принесли воды.
– Это я… – начал было Раскольников.
– Выпейте воды.
Раскольников отвёл рукой воду и тихо, с расстановками, но внятно проговорил:
Это я убил тогда старуху-чиновницу и сестру её Лизавету топором
и ограбил.
Илья Петрович раскрыл рот. Со всех сторон сбежались.
Раскольников повторил своё показание.
(Ф.М. Достоевский, «Преступление и наказание»)

Как подготовка к ЕГЭ по литературе превратилась для учеников и учителей в квест с непредсказуемым финалом

Текст: Наталья Лебедева
Фото: Profi.ru

До выпускных экзаменов остаются считаные месяцы. Тем, кто выбрал гуманитарные факультеты, предстоит сдать . С какими трудностями на экзамене сталкиваются начитанные дети, различающие строфу, анафору и оксюморон? Почему заданиям из серии «вопрос-ответ» не место на экзамене по литературе? И нужно ли читать все произведения из списка, чтобы получить максимальный балл? На эти и другие вопросы отвечает автор многочисленных учебников и пособий по литературе, доцент МГПУ Елена Полтавец .

Елена Юрьевна, как думаете, достаточно ли тех знаний, что дают в школе, для того чтобы успешно сдать ЕГЭ по литературе?

Елена Полтавец : Знания и школы бывают разные. Бывает, знания дают, но в силу разных причин их не берут, бывает, что знания навязывают, но навязанное никакими завязками не привяжешь. Знания можно только добыть собственными усилиями и сделать их неотъемлемой частью своего внутреннего мира. Еще говорил, что хороший читатель примешивает к произведению каплю собственной крови.

Современный абитуриент, мотивированный на экзамен, найдет все необходимое в библиотеке, интернете и, конечно, дополнительных вопросах к учителю. Но парадокс в том, что чем лучше добросовестный ученик выучит, что такое ремарка, анафора, инверсия, лироэпос, оксюморон, аллитерация, ассонанс и все остальные элементы, знание которых требуется в «Перечне элементов содержания» и «Перечне требований к уровню подготовки выпускников», тем больше вероятность снижения экзаменационных баллов.

Как такое возможно?!

Елена Полтавец : Простой пример, в демонстрационном варианте есть задание по стихотворению «Россия», в котором требуется указать «номер строфы, в которой поэт использует анафору». Школьник, прочитавший хотя бы краткую статью «Анафора» в словаре литературоведческих терминов, найдет анафору, но не найдет строфу. Хотя бы потому, что в перечне «элементов содержания» нет термина «строфа» (но это не так страшно: разработчики КИМов уверены, что школьник не может этого не знать). Хуже другое: шестая строфа предложенного стихотворения, содержащая анафору, представляет собой не строфу, а строфоид, поэтому прилежный абитуриент, повторивший перед экзаменом, кроме термина «анафора», еще и термин «строфа», растеряется.

Другой пример - вопрос по роману : «Как называется значимая подробность, являющаяся средством художественной характеристики (например, отмеченные автором базаровский балахон и английский сьют Павла Петровича)?» Подразумевается ответ: «деталь». Но в теории «деталь» и «подробность» разграничиваются как термины.

На мой взгляд, главная проблема ЕГЭ - концептуальная несостоятельность тестовых КИМов, да и вообще любых однозначных заданий в режиме «вопрос-ответ» по дисциплине «литература». Ситуация некорректного вопроса «Как называется подробность…?» - это ловушка для умного абитуриента. Особенно если он задумается, не имеются ли в виду символика деталей и их противопоставление. Он мог бы обо всем этом написать в сочинении, но не в строчке, в которой поместится не более десятка букв.

Но ведь в ЕГЭ по литературе уже появились задания, где надо писать развернутые ответы объемом в 5-10 предложений.

Елена Полтавец : Это уже не ловушка, а прямо-таки «подстава», и очень серьезная. В демонстрационном варианте приводится эпизод первой встречи Базарова и Павла Кирсанова (глава четвертая романа «Отцы и дети», от слов Николая Петровича «Вот мы и дома» до реплики Аркадия: «Так, замешкались немного»). Вопрос звучит так: «Как в данном эпизоде «Отцов и детей» намечается основной конфликт произведения?» Создается впечатление, что разработчик этого вопроса не читал великого романа. Потому что основной конфликт романа не намечается ни в антитезе балахона и английского сьюта, упомянутых в эпизоде, ни даже в противопоставлении поколений, ни в мировоззренческих спорах, которые разворачиваются в романе почти до эпизода дуэли, а заключается в конфликте «страстного, бунтующего сердца» человеческого и могилы как трагической участи всякой плоти среди вечной «равнодушной природы». Осознание своей душевной незаурядности и понимание обреченности на одиночество - вот что сближает после дуэли былых антагонистов - Базарова и Павла Кирсанова - и противопоставляет их всем остальным персонажам. Хороший учитель или репетитор так, конечно, и прочитает со своими учениками одно из величайших произведений мировой литературы.

Елена Полтавец : Начну сразу с примера. Задание по тому же роману «Отцы и дети»: «Установите соответствие между персонажами и их дальнейшей судьбой. (Персонажи: , Николай Петрович Кирсанов, Павел Петрович Кирсанов. Судьба: получает ранение на дуэли, женится на сестре Одинцовой, умирает от тяжелой болезни, женится на Фенечке».) Выполнить это задание может абитуриент, вовсе не читавший романа, при условии, что он знаком с кратким пересказом сюжета, и даже не сюжета, а только финала романа.

Других заданий, которые можно было бы рассматривать как проверку знания текста, в экзаменационном варианте нет, и это понятно: не превращать же экзаменационные вопросы в анекдоты: «Что ела свинья под окном дома : а) нектарины; б) бананы; в) авокадо…» Затея с «тестом по текстам», популярная в былые годы, провалилась. Потому что нет смысла спрашивать, как зовут главного героя романа , и нет никакого резона допытываться, помнит ли абитуриент кличку собаки, которую так не любила престарелая родственница Одинцовой в романе «Отцы и дети».

Задания слишком обобщенного характера: назвать произведения, в которых «отображен конфликт между представителями разных поколений», и сопоставить эти произведения с романом Тургенева или назвать о Родине тоже не очень-то позволят показать знание текста произведений. Ответ предлагается ограничить 5-10 предложениями. Да и в каких произведениях не «отображен конфликт поколений»?

Вот и получается, что справиться с 16 заданиями первой части может и абитуриент, знакомый только с кратким пересказом произведений. Учтите еще, что список художественных произведений, прочтение которых якобы требуется, не в меру обширен, особенно в части , что провоцирует недоумение школьника: «Все равно не успею, не упомню, не стоит и читать».

Насколько объективны критерии оценки? Ведь собственно ради объективности и уравнивания шансов и вводился ЕГЭ.

Елена Полтавец : Вот это самое интересное. Кажущиеся пригодными для объективной оценки (знает - не знает) задания первой части таковыми не являются. Вот задание: «Укажите размер, которым написано стихотворение, без указания количества стоп». Предположим, все экзаменующиеся указали правильно. Баллов получили поровну. Но кто-то знает еще и стопность, кто-то - семантический ореол, а кто-то определил семантику пиррихированных стоп. И где абитуриент может показать эти знания?

И вообще странный это подход: в первой части требуется знание терминов, а во второй части требуется написание сочинения. Как будто для сочинения знание терминов не нужно.

Абитуриенты часто спрашивают: «Сколько терминов может быть в хорошем сочинении?» Отвечу: в рассчитанном на 4 часа - не меньше 50-60, а то и 70. Потому что и сюжет, и конфликт, и образ, и пейзаж, и деталь, и ремарка, и анафора, и размер, в общем, все то, что перечислено в «элементах содержания», да и многое другое - это тот инструмент, с помощью которого автор сочинения осуществляет анализ произведения.

А сколько цитат? Ну, скажем, 70-80. Потому что совершенно не нужно тратить время на цитирование целой строфы, когда можно указать, что анафора («когда») и аллитерация (на «р» и «с») в том же стихотворении Блока «Россия» создают образ вечности и напоминают о ключевом слове (если абитуриент знает об анаграммировании, то выделит анаграмму «Россия»). Вот уже три цитаты в одном предложении сочинения.

Но ведь сочинение уже вернули - итоговое сочинение в декабре. И еще все школьники пишут сочинение на ЕГЭ по русскому языку…

Елена Полтавец : «Итоговое» «сочинение» с ориентацией на «метапредметность», рассуждения о жизни, «взгляд и нечто», желательно с привлечением «внепрограммных» литературных произведений и житейского опыта старшеклассников - это, конечно, полезно, но и вредно одновременно. Хотя бы потому, что подготовка этого «экзамена» и ответственность за него возложены на все того же многострадального школьного словесника. И потому, что никакое эссе, «темы» которого звучат пафосно-демагогически и предлагают высказаться за все хорошее против всего плохого, не заменит экзамена-сочинения по литературе. Так же, как рассуждения о том, зачем надо знать математику, не заменят знания хотя бы таблицы умножения.

Наличие нескольких вариантов сочинения (обязательного «итогового» и по выбору в ) привело к размыванию целей и задач каждого из экзаменов и дезориентации экзаменующихся. Усвоенные школьником требования к «итоговому» «сочинению» мешают ему (и учителю) перестроиться на анализ художественного произведения как эстетического явления, требующийся в сочинении на литературоведческую тему. Да и все старшеклассники благодаря итоговому сочинению быстро усваивают, что художественное произведение - это всего-навсего наглядная иллюстрация к какой-нибудь незатейливой житейской мудрости и что понимание произведения сводится к более или менее удачному привлечению его в качестве «материала» для «аргументации» прописных истин.

«Кого можно назвать верным другом?», «Можно ли изменить мечте?», «Какую роль в судьбе человека может сыграть трусливый поступок?» И эти темы для рассуждений предназначены семнадцатилетним, которые, как кажется, должны были уже прочитать Тургенева, и ? Мне кажется, только десятилеткам-четвероклассникам такие темы еще можно было бы предложить, да и то с чувством некоторой неловкости…

Правильно ли я понимаю, что самым правильным было бы вернуться к тому сочинению, которое мы все раньше писали в выпускном классе?

Елена Полтавец : Я уверена, что надо вернуть экзамен-сочинение для выпускников школы. Это должна быть итоговая творческая работа, позволяющая выпускнику раскрыть свои знания и свою, как это модно говорить, креативность. То же - на вступительном экзамене в вуз.

Многие жалуются, что школьники списывают из сборников всяких «золотых» и «бриллиантовых» сочинений, скачивают из интернета… Но никакое ЕГЭ и никакие полицейские меры этому не помешают. Да и в самих по себе сборниках «образцовых» сочинений нет ничего предосудительного, как и в каталогах, скажем, причесок, которые мы листаем, ожидая очереди в парикмахерской. Другое дело, что не всякая стрижка и не всякое платье подойдут конкретному человеку или хотя бы понравятся с эстетической точки зрения.

Мои старшеклассники получали задания написать рецензию на сочинение из «золотого сборника», обсуждали эти сочинения. Но никто не списывал, когда надо было сдавать свою работу. Хотя бы потому, что списывать было неоткуда: каждому ученику давалась индивидуальная тема и при этом такая, которой нет ни в «сборниках», ни в интернете. Да и калейдоскоп цитат из статей и предисловий для раскрытия темы сочинения уж точно не мог заменить логику оригинальной работы.

Как, по вашему мнению, должен выглядеть идеальный экзамен по литературе?

Елена Полтавец : Сочинение по одной из выбранных литературоведческих тем. То есть посвященных анализу творчества/произведения одного или нескольких авторов, перечисленных в программе для экзамена. Ни «свободные», ни беспроблемные «цитатные» темы для экзамена не годятся. Это должен быть экзамен по школьной дисциплине «литература», а не по чувствительности, впечатлительности, сердечной доброте, нравственной зрелости, гражданской ответственности и прочим восхитительным качествам, которым, однако, на школьных уроках не обучают.

Просмотры: 0